Неточные совпадения
Блестела золотая парча, как ржаное поле в июльский вечер на закате
солнца; полосы глазета напоминали о голубоватом снеге лунных ночей зимы, разноцветные материи — осеннюю расцветку лесов; поэтические сравнения эти явились у Клима после того, как он побывал в отделе живописи, где «объясняющий господин», лобастый, длинноволосый и тощий, с развинченным телом, восторженно рассказывая публике о пейзаже Нестерова, Левитана, назвал Русь парчовой, ситцевой и наконец — «чудесно вышитой по бархату
земному шелками разноцветными рукою величайшего из художников — божьей рукой».
А о
земном заточении, о том, что «смерть шатается по свету» и что мы под
солнцем «плененные звери», — об этом, знаете, обо всем Федор Сологуб пишет красивее вас, однако так же неубедительно.
Утром после бури еще моросил мелкий дождь. В полдень ветер разорвал туманную завесу, выглянуло
солнце, и вдруг все ожило:
земной мир сделался прекрасен. Камни, деревья, трава, дорога приняли праздничный вид; в кустах запели птицы; в воздухе появились насекомые, и даже шум воды, сбегающей пенистыми каскадами с гор, стал ликующим и веселым.
Подобно как в мрачную атмосферу, густым туманом отягченную, проникает полуденный
солнца луч, летит от жизненной его жаркости сгущенная парами влага и, разделенная в составе своем, частию, улегчася, стремительно возносится в неизмеримое пространство эфира и частию, удержав в себе одну только тяжесть
земных частиц, падает низу стремительно, мрак, присутствовавший повсюду в небытии светозарного шара, исчезает весь вдруг и, сложив поспешно непроницательной свой покров, улетает на крылех мгновенности, не оставляя по себе ниже знака своего присутствования, — тако при улыбке моей развеялся вид печали, на лицах всего собрания поселившийся; радость проникла сердца всех быстротечно, и не осталося косого вида неудовольствия нигде.
Так кончило свое
земное поприще тихое и доброе существо, бог знает зачем выхваченное из родной почвы и тотчас же брошенное, как вырванное деревцо, корнями на
солнце; оно увяло, оно пропало без следа, это существо, и никто не горевал о нем.
Это было естественно, этого и надо было ждать. Мы вышли из
земной атмосферы. Но так как-то все быстро, врасплох — что все кругом оробели, притихли. А мне — мне показалось даже легче под этим фантастическим, немым
солнцем: как будто я, скорчившись последний раз, уже переступил неизбежный порог — и мое тело где-то там, внизу, а я несусь в новом мире, где все и должно быть непохожее, перевернутое…
Возвращаясь вечером с ярмарки, я останавливался на горе, у стены кремля, и смотрел, как за Волгой опускается
солнце, текут в небесах огненные реки, багровеет и синеет
земная, любимая река. Иногда в такие минуты вся земля казалась огромной арестантской баржей; она похожа на свинью, и ее лениво тащит куда-то невидимый пароход.
— Зачем мозговые центры и извилины, зачем зрение, речь, самочувствие, гений, если всему этому суждено уйти в почву и в конце концов охладеть вместе с
земною корой, а потом миллионы лет без смысла и без цели носиться с землей вокруг
солнца?
От свободы — погибнет человек, как червь, житель недр
земных, гибнет на
солнце…
Клянусь полночною звездой,
Лучом заката и востока,
Властитель Персии златой
И ни единый царь
земнойНе целовал такого ока;
Гарема брызжущий фонтан
Ни разу жаркою порою
Своей жемчужною росою
Не омывал подобный стан!
Еще ничья рука
земная,
По милому челу блуждая,
Таких волос не расплела;
С тех пор как мир лишился рая,
Клянусь, красавица такая
Под
солнцем юга не цвела.
Само собою разумеется, что подобное предприятие могло бы свидетельствовать о едкости ума, но не о беспристрастии; достоин сожаления человек, не преклоняющийся пред великими произведениями искусства; но простительно, когда к тому принуждают преувеличенные похвалы, напоминать, что если на
солнце есть пятна, то в «
земных делах» человека их не может не быть.
Отстоял службу, хожу вокруг церкви. День ясный, по снегу
солнце искрами рассыпалось, на деревьях синицы тенькают, иней с веток отряхая. Подошёл к ограде и гляжу в глубокие дали
земные; на горе стоит монастырь, и пред ним размахнулась, раскинулась мать-земля, богато одетая в голубое серебро снегов. Деревеньки пригорюнились; лес, рекою прорезанный; дороги лежат, как ленты потерянные, и надо всем —
солнце сеет зимние косые лучи. Тишина, покой, красота…
— И казался бы я ей милее отца и матери, милее всего рода и племени, милее красного
солнца и милее всех частых звезд, милее травы, милее воды, милее соли, милее детей, милее всех
земных вещей, милее братьев и сестер, милее милых товарищей, милее милых подруг, милее всего света вольного».
Солнце давно уж играло золотистыми лучами по синеватой переливчатой ряби, что подернула широкое лоно Волги, и по желтым струям Оки, давно раздавались голоса на судах, на пристани и на улицах людного города, а Патап Максимыч все стоял на келейной молитве, все еще клал
земные поклоны перед ликом Спаса милостивого.
Земная красота загадочна и зловеща, как улыбка Джиоконды; с Елизаветой Тюрингенской соперничают здесь чары Венеры, и «жене, облеченной в
солнце» противостоит «жена-блудница», облеченная в сатанинскую красоту [«Жена, облеченная в
солнце» и «жена блудница» — символические образы Апокалипсиса (см.: Откр. 12:17).].
Прости, небо, прости,
солнце, простите, месяц, звезды, земля, озера, горы, реки и все стихии небесные и
земные!..
Ангелы будут ему слуги, послужат ему
солнце, и луна, и звезды, свет, и пламя, и недра
земные, реки и моря, ветры и дождь, снег и мороз, и все человеки, и все скоты, и все звери, и все живое, по земле ходящее, в воздухе летающее, в водах плавающее.
Земной мир снова принял ликующий вид. На ветвях деревьев и на каждой былинке дрожали капли дождевой воды, превращаемой лучами
солнца в искрящиеся алмазы. На лодках тоже заметно движение. Люди снимают с себя намокшие покрывала, разбирают шесты и снова идут вперед вверх по Анюю.
Голова его с обнаженною макушкою представляет целый
земной шар; с одной стороны к свечке, служащей
солнцем (как в свете нередко случается, что сальные огарки служат иным
солнцами), сияет лучезарный полдень, далее рассвет, ночь и сумрак.
— Града настоящего не имею, грядущего взыскую, — отвечал старец, — путь же душевный подобает нам,
земным, к
солнцу правды держати, аще тако отец небесный устроит. Телесный же путь кто исповесть?
Там, откуда ночью лил дождь и где перекатывался гром, освещая свой ночной путь среди туч и хаоса, теперь было тихо, лазурно и по-небесному просторно. Безмолвно и широко плыли редкие облака по своим невидимым путям,
солнце одиноко царило, и не было ни шума, ни голосов
земных и ни единого знака
земного, который обозначал бы преграду.